Ответы Сергея Переслегина на вопросы "Русского журнала" о территориальной целостности, практике "принуждения к единству", политическом единстве нации.
1. На Ваш взгляд, можно ли руководствоваться каким-то одним принципом при сохранении территориальной целостности failed states? Иначе говоря - следует ли или не следует бороться за территориальную целостность таких стран как Ирак, Афганистан, Сомали, Молдавия и Украина? Если не следует, то какими критериями определяется императив защиты единства разнородных территориальных образований?
Вы задаете вопрос, который вскрывает одну из фундаментальных проблем международного права. Это право, с одной стороны, выстроено на принципе территориальной целостности государств и нерушимости границ, а, с другой стороны, на принципе свободного самоопределения наций. При этом отсутствует четкая дефиниция понятия нации.
Понятно, что в основе двух перечисленных принципов лежат разные, не сводимые друг к другу ценностные ориентиры и, в конечном счете, разные картины мира. В этой ситуации решение принимается из сугубо прагматических сиюминутных интересов «великих держав». Причем, мне представляется, что сплошь и рядом эти державы пренебрегают даже собственными стратегическими императивами.
Мы ищем в решениях Запада по вопросам территориальной целостности отдельных государств какую-то последовательность, определенную логику, глубокий стратегический замысел, соотнесение с общечеловеческими или хотя бы национальными ценностями, а решения принимаются под давлением обстоятельств и, в значительной степени, случайны по своему содержанию.
Если попытаться перевести проблему сепаратистских / освободительных движений хоть в какую-то правовую плоскость, то следует исходить из нормы невмешательства во внутренние дела суверенных государств. Иными словами, великие державы не должны ни бороться за территориальную целостность других стран, ни поддерживать антигосударственные движения в этих странах. Мне представляется, что такое вмешательство недопустимо даже при наличии мандата ООН. Тем более, оно недопустимо при отсутствии такого мандата.
Любопытным и, на мой взгляд, перспективным решением было бы создание международного правового статуса оккупированной нации. Такой статус должен описывать права и обязанности нации-оккупанта, права и обязанности оккупированной нации (в том числе, ее представленность в международных организациях), механизмы взаимодействия оккупанта, оккупируемого и международного сообщества, «дорожную карту», в рамках которой оккупированная нация обретает суверенитет при неукоснительном соблюдении интересов оккупанта. В этой логике международное сообщество принимает претензию той или иной нации на самоопределение, принимая одновременно и реальности сегодняшнего дня, выражаемые, во-первых, в принципе неприкосновенности границ и территориальной ценности государств и, во-вторых, в существовании системы политических, военных, финансовых, экономических связей между «оккупантом» и «оккупируемым». То есть, речь идет об управляемом процессе распада наднациональных государств, при котором неукоснительно соблюдаются все взаимные права и учитываются все взаимные интересы.
Предполагается, что и после обретения оккупированной нацией суверенитета сохраняются определенные взаимные права и обязанности бывшего сюзерена с бывшим вассалом, начиная от взаимного безвизового режима передвижения и заканчивая военным и политическим союзом. Возникает своеобразный аналог положения «вольноотпущенника» в древнем Риме, который обладал некоторыми, но не всеми гражданскими правами (лишь его дети становились гражданами Рима без ограничений).
При всей фантастичности такого подхода он, я думаю, возобладает в XXI веке, как единственный позволяющий избежать непрерывной войны всех против всех в разваливающихся многонациональных государствах.
Если говорить о перечисленных Вами государствах, то, представляется, их статус должен быть весьма различным.
Исторически, Ирак, как правило, входил в состав крупного наднационального образования, при этом его территория сохраняла структурное единство. Не может быть и речи о поощрении сепаратизма отдельных провинций или отдельных конфессий внутри Ирака.
Сам же Ирак должен быть признан оккупированной страной с прописыванием взаимных прав и обязательств с Соединенными Штатами Америки и прорисовки «дорожной карты» освобождения страны.
Все сказанное относится и к Афганистану, с той лишь разницей, что уровень политического и экономического развития страны гораздо ниже, следовательно, его путь к полной свободе – гораздо более длительный.
Сомали не имеют опыта организованной и вменяемой государственности. С учетом явной неспособности местной власти справиться с пиратством, Сомали должны быть оккупированы международными вооруженными силами, и получить соответствующий статус. Вопрос о том, какие независимые государства будут построены на территории Сомали, дело будущего.
Молдавия в течение практически всей своей истории выступала как относительно самоуправляемое княжество в рамках крупной Империи. Возникшая ситуация поставила ее в положение сюзерена по отношению к части населения своего бывшего сюзерена. Такое положение дел неестественно и должно быть изменено. Необходимо признать Приднестровье, как независимое государство (каким оно де-факто и является) и, может быть, построить «дорожную карту» последующего воссоединения Молдавии и Приднестровья.
Украина является одной из базовых территорий Российской Империи / СССР. Ее проблемы носят совершенно иной характер и, на самом деле, никакого отношения к проблеме сепаратизма не имеет. Да, восточная Украина тяготеет к России, а западная к Польше, да Крым одновременно стремится к России и к Турции, но это – экономические и политические, а не национальные движения. С точки зрения национальной Украина вполне моноэтнична (насколько в наше время вообще бывает моноэтничность).
Украина, Россия, Казахстан и, в меньшей степени, Белоруссия совместно совершили индустриальный переход, и, следовательно, сформировали одну единую нацию. Потеряв при распаде СССР Украину и Казахстан, Россия как бы лишилась правой руки и левой ноги. Калеке живется не легко, но отсеченные «части тела» к самостоятельной жизни вообще не способны. Что и проявляется, несмотря на весь политический талант Назарбаева и непрерывную помощь Запада Украине.
Проблема политического единства Украины обусловлена самим фактом украинской государственности. Не то чтобы она вообще ни при каких условиях не может быть разрешена, но такое разрешение – вопрос десятилетий, если не столетий.
2. Не кажется ли Вам, что США и международное сообщество в целом следуют практике “принуждения к единству” таких стран явно разнородных общностей как многоэтнический Афганистан и многоконфессиональный Ирак? Если у США и мирового сообщества некая последовательность в том, почему происходит “принуждение к единству” многоанклавной Боснии и поощрение к сепаратизму - различных частей бывшей Югославии?
Ну, Ирак не более многоконфессионален, нежели современная Германия, а Афганистан менее многоэтничен чем один только новый Северо-Кавказский Федеральный округ РФ. Политика США в этих странах определяется исключительно военными и экономическими интересами. Что касается Югославии, то эта страна, явив Европе образ «социализма с человеческим лицом», просто стала жертвой Третьей Мировой (холодной) войны. Не имея возможности по настоящему отомстить за десятилетия страха ядерной войны с Россией, западное сообщество устроило образцово-показательное расчленение Югославии. Обычная месть, в которой нет смысла искать глубокий расчет.
С формальной точки зрения интересы стран Европы сводились, в основном, к сокращению потока албанских мигрантов из Югославии в Италию. В целом, все последующие действия определялись этим же императивом; особых результатов получено не было.
3. Если ли Запад в этих случаях руководствовались разными критериями, то как Вы считаете, какой из критериев должен быть отнесен к потенциально возможной ситуации раскола Украины на несколько частей? Считаете ли Вы потенциально возможным такую ситуацию после победы во втором туре выборов одного из кандидатов (отход Западной Украины в сторону ЕС и Польши в случае победы Януковича, отход Востока Украины в случае торжества Тимошенко)?
Запад руководствовался исключительно своими собственными интересами, Россия должна поступать так же. В настоящее время РФ ни политически, ни экономически не может использовать в своих интересах распад Украины и поэтому должна стремиться предотвратить этот распад.
Я очень сомневаюсь, что победа Тимошенко приведет к тому, к чему не привела победа Ющенко на «Майдане». Я не слишком верю и в отход Западной Украины к ЕС и Польше в случае вероятного успеха Януковича. Прежде всего: а ЕС и Польше в сложившейся ситуации перманентного экономического кризиса это надо?
4. Не кажется ли Вам, что международное сообщество обязано поддерживать целостность, например, украинского государства, максимально препятствуя в нем развитие центробежных тенденций? Если Вы согласны с этим тезисом, то какая роль в этом процессе принуждения Украины к национальному единству должна играть Россия? Следует ли в случае того или иного кризисного развития событий действовать самостоятельно или в согласии с теми или иными структурами евроатлантического сообщества?
Вопрос напоминает известный анекдот: А не амперметром ли измеряется сила тока? Варианты ответов: да / есть / так точно.
Международное сообщество должно поддерживать целостность Украины. Россия должна делать то же самое. Россия должна действовать самостоятельно, уже, хотя бы, потому, что действовать совместно с ЕС и НАТО она просто «физиологически» не способна. Во-первых, Россия не умеет договариваться и не только с ЕС и НАТО, во-вторых, ЕС сама - не договороспособная структура, в-третьих, все международные акции крайне медлительны и потому в быстром мире – безрезультатны. Они приводят не к решению проблемы, а к ее консервации, что в отношении Украины – категорически неприемлемо для политики РФ.
5. Как Вы считаете, оказались ли эффективными и оправдали себя на практике те или иные распространенные формы поддержания политического единства нации, в частности - консоциативная модель, конфедерация, федерация?
Отвечу односложно. Нет.
